Спросив разрешения у «родственника», турист поставил на землю корзинку, вытащил из нее аппарат и сделал пару снимков. Он думал, что в самой расщелине пофотографировать не удастся из-за слабой освещенности, но ошибся. Каждый уступчик, каждая выбоина на поверхности излучала неяркий холодный свет, словно по ним пролегали бесчисленные световые кабели. Пройдя с полсотни шагов, Андрей задрал голову и замер:
— Мать честная! Откуда здесь радуга? Ни дождя, ни солнца нет. Как такое возможно?
Семицветные дуги одна за другой образовывали прямо над головой арочный тоннель с высоким сводом.
— По большому счету в этом нет ничего необычного, — начал объяснять чародей. — Облака, которые сюда заносит ветром, вступают во взаимодействие с магическим фоном горы. При северном ветре, как сейчас, образуется выпуклый свод, при южном — вогнутый. Не хочешь сделать снимок? Тут тебя точно никто не увидит.
— Почему? — Парень снова достал фотоаппарат из корзины.
— Гюрзы, они не только петь умеют. Иногда и кусаются, а лекарство против их яда больших денег стоит.
Дихрон старался ступать только по траве и стороной обходил попадавшиеся на пути многочисленные каменные выступы.
— А у нас оно есть? — на всякий случай поинтересовался Фетров, сделав несколько снимков. Он уже заметил здешних пресмыкающихся обитательниц, выделявшихся яркими светящимися пятнами желтого цвета.
— Нет необходимости. Тебя, как чужака, они трогать не станут. А о себе я позаботился. Ни одна из них не посмеет приблизиться на расстояние плевка.
— Они еще и плюются? — По спине туриста пробежал леденящий холодок.
— Только в представителей нашего мира, — махнул рукой волшебник. — Ты, главное, под ноги смотри, и все будет нормально.
После этих слов «дядюшки» Андрей стал меньше внимания уделять радужному потолку, чтобы ненароком не обидеть зазевавшуюся певунью. Чем дальше «родственники» уходили в глубь ущелья, тем больше змей встречалось на дорожке. А по стенам… В глазах рябило от светящихся желтых точек.
Наконец Дихрон остановился.
— Пришли, — сказал он и хлопнул в ладоши.
Многократное эхо растянуло звук на целую минуту, а когда он прекратился, до слуха начала доноситься едва различимая мелодия. Вначале казалось, что она зародилась где-то внутри сознания, словно всплыла из глубин памяти, но, постепенно набирая обороты, песня крепла, порождая в душе человека необъяснимый трепет перед красотой диковинных голосов. Фетров пытался, но так и не мог сравнить возникшие ощущения с чем бы то ни было. Он не испытывал в своей жизни ничего подобного. Казалось, парень воспарил над землей, стал легким облаком…
Резкий хлопок оборвал волшебную мелодию, сбросив Андрея с небес на землю.
— Зачем?! — возмутился нелегальный турист.
— Заслушался? — улыбнулся чародей. — Здесь нельзя терять контроль над собой, иначе оглохнешь.
— Оглохну? — недоверчиво переспросил фокусник. Трудно было поверить, что подобная красота могла как-то навредить.
— Конечно. К многоголосому хору с каждой минутой подключаются все новые исполнители, громкость медленно нарастает. И в определенный момент — бац! — наступает полная тишина. И не потому, что концерт закончился.
— Надо же!
«А в этом мире расслабляться опасно, — подумал землянин. — Все прелестное с виду имеет и обратную сторону. Мягкая на ощупь корвыль-трава способна уничтожить посевы, причудливый и безобидный на вид глазовик, чуть зазеваешься, человека скушать может, а от великолепной симфонии пятнистых змей потерять слух — раз плюнуть».
— Ну как, понравилось? — гид прервал мысли туриста.
— Разве такое может не понравиться? Это же… как его, я прямо не знаю… Верх блаженства, помноженный на высшую степень совершенства в квадрате…
— А понятнее можешь?
— У меня просто нет слов.
— Вот и замечательно! А теперь за работу.
— Работа? — удивился парень.
— Конечно! Если я скажу соседям, что ходил в Ушелье только ради твоего удовольствия, меня на смех поднимут или, что еще хуже, начнут подозревать. Нет, легенда нашего похода мною хорошо продумана, не подкопаешься. Бери корзину и взбирайся наверх. Там у змеиных нор увидишь яичную скорлупу. Ее нужно собрать.
— Зачем тебе скорлупа?
— Из нее получают то самое противоядие, о котором я тебе говорил.
— Дядя, меня начинают терзать смутные подозрения. Ты что, не мог себе найти других работников? Обязательно было тащить простачка из потустороннего мира? Сначала стопудовый чемодан с корешками, теперь сырье для противоядия. А деньги ты мне платить будешь только за молчание? — Парень невольно вспомнил про Аладдина и его «дядю» с лампой. Видимо, сказывалась окружающая обстановка.
— Племяш, ты пойми, два чемодана багажа — это минимум того, что обязан взять с собой в дорогу молодой человек. Не мог же я нагрузить их бесполезным хламом? И сейчас… Обычные жители Жарзании не рискуют жизнью ради того, чтобы посмотреть на радугу. Поэтому все исключительно ради достоверности легенды твоего пребывания. Не хочу, чтобы кто-нибудь усомнился в том, что ты мой помощник.
— Я начинаю сомневаться в другом. В том, что я турист. Знаешь, дядя, мне все больше кажется, что мы не родственники, а скорее батрак и его хозяин, а поскольку в нашем мире батрачество запрещено, кое-кто начинает испытывать небольшой дискомфорт.
— Разве песня гюрз не стоит небольших неудобств?
— Только это тебя и спасает, — вздохнул нелегальный турист. — Надеюсь, в Гетонии существуют и другие диковинки, сопоставимые с Ущельем?